«Это было нашим общим испытанием»: история отца и сына

«Зовут меня Валера, мне 17 лет. Живу на Донбассе, в городе Свердловске. Хороший город. В основном занимаюсь учебой, готовлюсь к выпускным экзаменам и гуляю с друзьями – ничего примечательного». «Молодежь!» – улыбается Александр, папа Валеры. Александр с гордостью добавляет, что сын не пьет и не курит, глупостями не занимается. По поводу будущего Валера еще не решил – много вариантов, возможностей, но пока присматривается к профессии переводчика.  
 
В семье нашего героя ответственно подходят к здоровью – у Валеры инсулинозависимый диабет, поэтому к своему самочувствию и плановым обследованиям все относятся внимательно. Во время очередного похода к врачу, на ультразвуковом исследовании брюшной полости, доктор увидела маленькое пятнышко в проекции тела поджелудочной железы – «Ничего страшного, скорее всего, но лучше перепроверить». Провели еще одно УЗИ уже в другой клинике, после которого Валеру направили в крупную больницу Луганска, чтобы провести детальное обследование. В стационаре Валеру переводили из отделения в отделение – обнаружили опухоль, но ее природу понять было невозможно, а главное – что делать дальше? И врачи Луганска направили запрос в Москву, в Детский институт Блохина. Спустя еще две недели родителям Валеры позвонили – «Собирайте вещи, вас ждут московские врачи». Валера с папой всю ночь ехали на машине и уже на следующий день, в 8 утра были в Онкоцентре Блохина.  
 
Псевдопапиллярная опухоль тела поджелудочной железы – это редкая патология. За многолетнюю практику Полада Керимова, д.м.н., заведующего отделением опухолей торакоабдоминальной локализации и опорно-двигательного аппарата Детского института Блохина, было 34 пациента с таким диагнозом. Лечение в этих случаях показано только хирургическое. Опухоль условно считается доброкачественной, а если все же врачи видят отдаленные метастазы, то назначают лекарственную терапию. Но на этапе диагностики у детей тип опухоли поджелудочной железы не верифицируют, первый этап лечения – всегда хирургическое удаление первичной опухоли.
 
«Новообразование было небольших размеров – 3 на 3 сантиметра и располагалось в центральных отделах органа, – комментирует Полад Акшинович. –  В других клиниках нашему пациенту предложили выполнить дистальную субтотальную резекцию поджелудочной железы – убрать и тело, и хвост поджелудочной железы, удалив селезенку. Естественно, это очень травматичная и калечащая операция, которая могла привести к еще более серьезным осложнениям его сопутствующего диагноза – диабета».
 
«У меня взяли кровь, снова сделали КТ, – рассказывает Валера. – И сказали, что через неделю будет операция – опухоль вырежут. Честно? Меня вообще ситуация не напрягала – сказали же, что вылечат – значит, вылечат. Больше родители волновались, наверное. Меня больше всего беспокоило, что надо далеко ехать – тысячи километров! Я никогда так далеко не уезжал от дома. В итоге все оказалось лучше, чем я думал – находиться в этой больнице не так уж и страшно».
 
«Ребенок с диабетом – это уже немного другая жизнь для родителей, – делится Александр. – Мы привыкли к сложностям. Но опухоль… Буду с вами честен, мне было страшно. Возможно даже, я испугался больше всех – эти чувства передать невозможно. У моего сына опухоль. Ничего страшнее представить себе не могу, а я многое в жизни видел. Потом узнал, что сыну нужен сопровождающий на время лечения, и это буду я. Жена осталась с маленькой дочкой дома. У меня внутри появились чувство особой ответственности – конечно, оно было всегда, но в такие тяжелые моменты оно проявляется по-настоящему, я считаю».
 
Врачи взвесили все «за» и «против» и приняли решение о выполнении резекции центрального отдела поджелудочной железы, сохранив ее хвост в функциональном состоянии. Такой вид оперативного вмешательства при опухолевом поражении у детей проводят только в Детском институте Блохина –  бригада во главе с Поладом Керимовым. Во время операции Полад Акшинович с коллегами выполнили центральную резекцию поджелудочной железы с формированием энтеро- и панкреатодигестивного анастомозов, а также выполнили соустье между петлями тонкой кишки, чтобы панкреатический сок мог свободно поступать в организм.
 
Папа Валеры признается, что первые дни в отделении Онкоцентра были очень непростыми, он находился как будто во сне – дети, борющиеся за свою жизнь и врачи, буквально живущие на работе… Александр начал общаться с другими родителями, постепенно осваивался, ходил по коридорам Онкоцентра. Состояние шока прошло только когда операцию выполнили – Александр пришел в реанимацию к сыну, где ему сказали имя и фамилию хирурга, который спас его сына.  
 
«Конечно, мне говорили имя и до операции, но я так волновался, что, видимо, упустил, – говорит Александр. – Уже в реанимации ясно услышал, кто оперировал Валеру – Полад Керимов. И тогда, наконец, выдохнул. Имя этого человека всю неделю в отделении я слышал каждый день. «Это врач от Бога» – говорили все – и врачи, и родители».
 
«Такие операции очень непростые, но, тем не менее, для нас они уже стали рутиной, – продолжает доктор Керимов. – В педиатрической хирургии мало патологий поджелудочной железы, а опухолевые поражения – вообще казуистика, поэтому опыта проведения таких операций не так много, это прерогатива работы именно нашего центра. Операции редкие, если выполнять их раз в год, то, как ни крути, какие-то нюансы начнут выпадать из мышления хирурга, и уже можно что-то упустить. Поэтому мы с коллегами постоянно черпаем новую информацию, в том числе из нашей «взрослой» клиники (НИИ клинической онкологии) – присутствуем на операциях, ассистируем, поддерживаем профессиональное зрительное насыщение, тем самым оттачивая мастерство. У нашего пациента, к счастью, гистологический вариант опухоли носит доброкачественный характер, послеоперационный период прошел гладко – никаких осложнений. На двенадцатые сутки мы выписали мальчика домой, уже абсолютно здоровым человеком».
 
В реанимации Александр читал Валере книги вслух, они много разговаривали. Папа признается, что, наверное, сын более трезво оценил ситуацию, был более хладнокровен – до операции изучил все статьи о своей болезни и предстоящей операции. «Мне лучше в деталях знать о происходящем со мной, мне так спокойнее. Зачем находиться в неведении, что со мной будут делать?», – улыбается Валера.

«Об операции вообще не переживал, – продолжает Валера, – наркоз же будет. Меня привезли в операционную, я пересел на стол и все. Только предварительно еще в палате попросил врача, чтобы все хирургические инструменты не особо на виду были. Мне надели маску и все – очнулся, когда все было позади».
 
Говоря о месяце, проведенном в Онкоцентре, и отец, и сын соглашаются, что это было их общим испытанием – страшным, но важным для обоих, как говорит Александр. Завтра наши герои едут домой, к семье. У них все будет хорошо.