В её семье – три поколения медсестёр. Вот уже 30 лет в этой профессии мама, в медучилище учится дочь. В подчинении у Анастасии Волковой – десяток медсестёр её отделения, а ещё – более ста кастелянш и буфетчиц Онкоцентра. В обязанностях – не только контролировать их работу, но ещё сокращать временные затраты на те или иные манипуляции, а также обеспечивать удобство и комфорт на их рабочем месте. Ведь это напрямую связано с качеством оказания помощи пациентам.
– Сегодня очень популярны сериалы из жизни медицинских клиник. Как вы находите, они похожи на реальную жизнь?
– Ни одного не видела, поверите? Не смотрю сериалов. В свободное время слушаю музыку. Это может быть и «попса», и классика. На улице гуляю, с семьёй время провожу, шью, занимаюсь декорированием в технике декупаж. Ещё люблю делать ремонт. Да-да! Сначала всё продумываю от и до. А потом всё обдираю и шпаклюю, крашу. Я понимаю, что звучит странно, но мне действительно нравится этот процесс.
– От чего в вашей сестринской работе вы получаете удовольствие? А что приходится делать через силу?
– Удовольствие – когда можешь применить все свои знания и опыт, чтобы помочь человеку, когда понимаешь – ты нужен. А через силу – это работа с документами. Нравится, не нравится, делать её надо, и очень тщательно.
– В разгар коронавируса в Онкоцентре вы были в «красной зоне». Поясним для читателей – Онкоцентр не был переоборудован под ковидных больных. Но медики работали с онкобольными по всем правилам, которые диктует пандемия. Расскажите – это было тяжело?
– Работать в «красной зоне» – моя собственная инициатива, руководство никого не заставляло. Да, физически находиться с 7.30. утра до 16 часов в спецкостюме, тяжело. Жарко, дышишь через респиратор, очки запотевают, всё чешется, везде давит… А потом привыкаешь. Это интересный опыт. Во-первых, учишься стремительно принимать решения. Во-вторых, лучше понимаешь, кто с тобой рядом. Человек, с которым ты работал бок о бок, в экстремальных обстоятельствах проявляется по-новому. Ловишь себя на мысли: «Вот с этим я в разведку пойду». Как ни банально.
– Принести инфекцию домой не боялись? Ваши домашние переболели?
– Я не заболела и дома никто не заболел. Я не боялась, нет. Приходила с работы – сразу в душ, строго соблюдала все меры предосторожности. Общение с родителями пришлось прекратить. И вообще, всё это отошло на второй план. Для меня в тот момент самым важным было, чтобы мы выполнили свои обязанности перед пациентами. Считаю, что мы справились.
– Чувствуете себя героем?
– Нет, это моя работа. Я сама её выбрала. Изначально она подразумевает, что мы будем сталкиваться с инфекциями, сложностями. И наш долг – обеспечить больным комфорт, уход и выполнение назначений врача, во что бы то ни стало.
– Что вам даёт проект Онкоцентра – школа сестринского дела «Время новых возможностей»?
– Существенно расширился круг людей вокруг меня. Семинары, вебинары, направленные на развитие сестринского дела, доступ к разным специализациям. У медсестры есть возможность бесконечного профессионального роста, всё меняется, надо идти в ногу со временем. Школа позволяет почувствовать этот пульс. Ты целиком в этом процессе – создаёшь и участвуешь, и со стороны оцениваешь. Это интересно.
– Удаётся переключаться, когда приходите домой?
– Эмоционально работа не отпускает, всё равно её в дом несёшь. Жаришь картошку, и думаешь, например, – как перенесёт операцию пациент, которому стало плохо беговой дорожке, когда проверяли его на скрытую патологию сердечно-сосудистой системы?
– А где эта грань между сопереживанием и полным погружением в проблемы онкобольного человека?
– Ты всегда балансируешь на лезвии – оберегаешь себя от переживаний, и в то же время, это работа, в которой нельзя без эмоций. Медсестра – это поддерживающее звено, ты в так называемой «помогающей профессии», которая предполагает эмоциональное вовлечение.
– Бывает, что какая-то рабочая ситуация ведёт к срыву? Вот, к примеру, капризный пациент выводит вас из себя.
– Люди разные бывают. Тем более, надо понимать, когда у человека болит, ему всё будет не так, как ты ни старайся. Он ругается не со зла, ему плохо. Нужно уметь работать с такими людьми. Улавливаешь его эмоциональный фон, ищешь подход, чтоб он остался доволен. Бывает, люди приходят с чётким настроем – выплеснуть негатив. Стараюсь спокойно разобраться в ситуации. Всё разъясню, распишу, дам ориентиры. Смотрю, человек уже иначе смотрит на ситуацию – не всё так плохо.
– А если пациент совсем не готов к диалогу? Такое бывает?
– Бывает. Надо дать ему выговориться. Когда человек ругается, он выплёскивает свою боль. Нужно его выслушать. Когда он видит, что его слушают, он успокаивается. Сестринское дело, оно такое – нужно душой болеть. Милосердие, сострадание, сопереживание, участие – это не просто слова, это составляющие профессии. Я люблю людей. И хочу всем помочь.
– Не жалеете о выбранной профессии? Если бы пришлось начать всё сначала, стали бы медсестрой?
– Профессия трудная. Надо держать в голове огромный объём информации. Врач провёл осмотр, сделал назначения, а медсестра работает с пациентом и днём и ночью. Надо вовремя увидеть – он побледнел, покраснел, вспотел, загрустил. Среагировать, помочь. И таких пациентов у тебя много. Или тридцать капельниц за рабочий день зарядить. Людей много, реакции на препараты у всех разные. Быстро сориентироваться, врача позвать и оказать первую помощь. Но если по новой выбирать профессию – я бы снова стала только медсестрой. Я за всё благодарна своей судьбе и вообще ничего бы не меняла в своей жизни – ни хороших событий, ни плохих. В трудностях ты только закаляешься.
