Профессор Елена Громова: «Наши разработки вызвали большой интерес зарубежных коллег»

Сахарным диабетом 37-летний Виктор Елисеев из Хакасии болеет с 8-ми лет. Диабетическая нефропатия – процесс патологического изменения почечных сосудов, приводящий к отказу почек – частое осложнение при этом заболевании. Раньше или позже у 75% больных диабетом развивается диабетическая нефропатия.

Так и вышло, в 29 почки у Виктора отказали. С тех пор он живет на гемодиализе – внепочечном очищении крови, во время которого из организма удаляются токсические продукты обмена веществ и нормализуется водный и электролитный баланс. Каково это – подчинять свою жизнь строгому расписанию? И что может, а что не может себе позволить человек, зависящий от гемодиализа?

– Как часто вам приходится проходить процедуру гемодиализа?

– Все эти восемь лет, как отказали почки, я на гемодиализе три раза в неделю. Это уже пожизненно, т.е. навсегда.

– А сколько длится процедура?

– Обычно 4 – 4,5 часа. У пациентов с лишним весом подольше.

– Когда врачи вам сообщили об этом, какой была ваша первая реакция? Как скоро вам удалось примириться с этим?

– Первая реакция – шок, отчаяние, растерянность. Непонимание, как жить дальше? Постепенно, уже когда жизнь тебя столкнула с такими же, как ты, задаёшь вопросы, слышишь истории других людей и понимаешь – это не так страшно. На какие-то вопросы искал ответы в интернете. Где-то через полгода пришёл в себя и можно сказать, успокоился. С этим можно жить.

– Что вы чувствуете во время процедуры?

– Всегда разное. Может быть всё нормально, вообще никаких особенных ощущений. Может быть зуд, головная боль, рвота, судороги – ноги сводит. У кого-то потеря сознания бывает. Со мной, правда, такого не было. В общем, всяко бывает. Здесь, в онкоцентре Блохина, мне диализ нравится, без проблем.
  
– От чего зависит самочувствие человека на гемодиализе?

– Сам пациент должен считать – сколько он «напил» жидкости. Кто-то ведёт подсчёт, записывает, кто-то нет. Я вот, например, не записываю, прикидываю на глаз. Прихожу, взвешиваюсь и говорю – мне надо снять столько-то веса. Думаю, если ошибаюсь, то ненамного. Ещё, конечно, это зависит от квалификации врача, который подключает аппарат искусственной почки. Там много параметров, их все надо учесть.
  
– А после процедуры? Требуется ли какое-то время для того, чтобы прийти в себя и сесть, к примеру, за руль?

– Я на гемодиализе уже давно, знаю себя, понимаю своё состояние. Обычно сажусь практически сразу после процедуры.
  
– Вы живёте в посёлке Усть-Абаканского района республики Хакасия, там аппарата искусственной почки нет. Далеко ездите? Приходится что-то платить?

– Езжу в Абакан, это всего 20 минут на машине. Без проблем, пробок у нас как в Москве, на дорогах нет. Для меня, как для инвалида второй группы, процедура бесплатная.

– У многих из тех, кто нуждается в регулярном гемодиализе, вшита фистула. У вас она тоже есть? Расскажите, что это.

– Да, есть. Фистула нужна для доступа к кровотоку. Это отверстие, или искусственный свищ, который облегчает подключение аппарата искусственной почки. Благодаря свищу, вена и артерия сшиваются, и происходит образование, как говорят медики, толстостенного сосуда с хорошим артериальным кровообращением. В общем, медикам проще с фистулой, чем с настоящими сосудами. Вена слишком тонкая и потому очень уязвимая. А артериальные сосуды слишком глубокие. Фистула – это выход из ситуации.

– Мешает? Все-таки инородный предмет в вашем теле… Вы её чувствуете?
  
– Я привык к ней и не замечаю. Она не болит и никак не беспокоит.

– Приходится ограничивать свою физическую активность, чтобы не повредить фистулу?

– Увлекаюсь хоккеем с мячом. Раньше в школе играл, теперь с коллегами, с друзьями. У нас в посёлке целое сообщество. Играем на улице, в хоккейной коробке. Летом – в футбол. Повредить фистулу, конечно, крайне нежелательно. Стараюсь осторожней, на руке – специальный щиток.

– Самое неприятное в гемодиализе это, наверное, ограничения в перемещениях, далеко от дома не уедешь…

– За эти 7 лет на гемодиализе я шесть раз отдыхал во Вьетнаме и Таиланде.

– Как вы это организуете? С кем договариваетесь? Сами выходите на почечные центры в других странах или вам помогают туроператоры?

– Зачем мне просить туроператоров? Они запросят за эти услуги денег, я не хочу платить больше. Я сам договариваюсь, списываюсь с клиникой, мы уточняем даты, стоимость, ещё какие-то детали и всё, вперёд.

– Гемодиализ сильно удорожает поездку? Сколько стоит одна процедура и как разнится эта стоимость в зависимости от страны?
  
– Самый дешёвый гемодиализ во Вьетнаме – 100 долларов. В Таиланде дороже - порядка 150 долларов, бывает – около 200. А в Европе уже 200 евро и выше.

– Как отличается гемодиализ в России и других странах?

– Знаете, мне особенно нечего отметить, практически то же самое. Только языковой барьер мешает, конечно. Трудно, но всё-таки как-то договариваемся.

– Вы можете есть всё? Или придерживаетесь строгой диеты?

– Ограничения касаются соли, содержания калия в продуктах. Жидкости максимум пять процентов от моего веса. Это основное.

– Алкоголь можно?

– Мне мой доктор говорил – 100 граммов водки, это не страшно. Могу выпить иногда, в праздник.

– Расскажите о себе – кто вы по профессии, кто ваша семья?

– Я маркетолог, работаю в компании, которая занимается строительными материалами. Моя жена Евгения, мы 12 лет вместе, она работает в торговле. Ну, вернее, сейчас не работает, сидит дома с сыном. Ему 7 месяцев. Наш Серёжа – моя большая радость. Озорной, неугомонный, в полгода уже пополз. Каждый день что-то новое, меняется буквально на глазах.
   
– Намеренно тянули с рождением ребёнка? Или опасались, взвешивая состояние своего здоровья? Советовались с врачами, когда планировали беременность жены?

– Да нет, не советовались. И не тянули. Просто не получалось почему-то. Хотя обследовались вместе с женой, и врачи ничего такого не находили. А потом раз и получился Серёжка. Но мы на одном ребёнке не хотим останавливаться.

– У вас свой дом? Как проводите время с семьёй? Есть ли какие-то ограничения?

– Никаких особенных ограничений, по дому всё делаю, что полагается мужчине. Дом свой и баня своя. Дров наколоть для бани, это я всегда сам. Очень баню на дровах люблю. Серёжку в баню берём, ему нравится. Свой огород. Картошку сажаем. Вообще, у нас вечная мерзлота. Правда, она глубоко, но всё-таки. Овощи выращиваем в теплице – огурцы, помидоры. Природа у нас очень красивая, много озёр. Так что велосипед, купание в озёрах – наши любимые занятия.

– Что привело вас в наш онкоцентр?

– В 2019 году начались какие-то непонятные ощущения. Ложусь на бок – боль. Кашель, который никак не проходил. Стал обследоваться, сделал флюорографию, КТ. Вроде нашли опухоль, но в нашем местном онкоцентре диагноз поставить не смогли, отправили сюда. Оказалось - опухоль тимуса, это вилочковая железа.

– И каков итог?

– Сделали операцию, удалили опухоль, сейчас жду результат гистологии. Она должна дать ответ на вопрос – злокачественное или доброкачественное у меня было новообразование.

Мы взяли комментарий врача анестезиолога-реаниматолога отделения реанимации интенсивной терапии №1 отдела анестезиологии-реанимации НИИ клинической онкологии «НМИЦ онкологии им.Н.Н.Блохина», д.м.н., профессора Елены Громовой.
  
– Это не первый ваш пациент, нуждающийся в гемодиализе?

– Да, такие пациенты у нас не редкость. Онкологические больные с такой тяжёлой патологией, как терминальная почечная недостаточность, нуждаются в регулярной экстракорпоральной детоксикации – очищении крови при помощи гемодиализа, гемодиафильтрации, гемофильтрации. И здесь я хочу подчеркнуть один важный момент. Раньше эти больные были обречены, т.к. в специализированных клиниках, где поддерживают состояние людей с почечной патологией, не рискуют подключать к аппаратам искусственной почки пациентов с онкологическим диагнозом – боятся тяжёлых осложнений и непредвиденных реакций на фоне лучевой и химиотерапии.

 А онкологи, в свою очередь, опасаются назначать лучевую и химиотерапию пациентам с хронической почечной недостаточностью 5-й стадии, т.к. масса факторов может вызвать фатальные осложнения. Однако, без адекватной специфической терапии шансов выжить у онкобольного практически нет.

– И как же решают эту непростую задачу в онкоцентре имени Блохина?

– Врачи онкоцентра разработали алгоритм лучевой и химиотерапии для пациентов с хронической почечной недостаточностью. Причём, доза химиопрепарата для таких больных не уменьшается. С учётом неработающих почек и индивидуальных характеристик больного разрабатывается персонализированная схема лечения с моделированием почечной функции, что обеспечивает адекватную детоксикацию при лучевой и химиотерапии.

– Найденное решение – плод работы целой команды различных специалистов онкоцентра?

– Именно так. Это результат слаженной командной работы онкологов, нефрологов и реаниматологов онкоцентра. За счёт разработанной нами уникальной методики спасены уже сотни человеческих жизней. Наши специалисты докладывали о своих результатах на международных конгрессах. Нам удалось впечатлить ими мировую научную общественность.

– Разве в Европе и США не умеют лечить таких пациентов?

– Международных методических рекомендаций на этот счёт нет. И многие наши разработки вызвали большой интерес зарубежных коллег.