Обновлено:
16.06.2021
Он идентифицировал останки Гитлера, давал заключение о смерти Сталина, бальзамировал Ленина и Хо Ши Мина. Николай Краевский, "профессионал экстра-класса".
9 мая 2021
Онкоцентр гордится своими сотрудниками – участниками Великой Отечественной. В нашей Книге Памяти – много славных имён. Среди них и рядовые врачи и те, о ком пишут энциклопедии. Жизненный путь Николая Александровича Краевского легко может лечь в основу сценария большого и увлекательного телесериала.
Мечтой юного потомственного дворянина было – продолжить дело отца, став врачом. Однако, несмотря на блестящие знания, препятствием поступить на медицинский факультет Московского университета стало его происхождение. И всё-таки его принимают в Ленинградский университет, из которого он уже позднее переводится в Москву. Ученик известных российских учёных-патологоанатомов Абрикосова и Давыдовского, он много и увлечённо работает, и в начале Великой Отечественной становится главным патологоанатомом 1-го Белорусского фронта. А с 1944 года – главным патологоанатомом Красной Армии.
Заслугой патологоанатома Николая Александровича становится его огромный и самоотверженный труд по вскрытию и изучению причин гибели бойцов Красной Армии прямо на полях боёв. 8 мая 1945 года главный патологоанатом Красной Армии, подполковник медицинской службы Краевский в составе специальной комиссии, проводит идентификацию обгоревшего трупа Адольфа Гитлера.
Вот фрагменты заключения комиссии: «Крышка черепа частично отсутствует, сохранились части затылочной кости, левой височной, нижняя часть скуловых и носовых костей, а также верхняя и нижняя челюсти. < … > Во рту обнаружены кусочки стекла, составляющие часть стенок и дна тонкостенной ампулы».
Установленные комиссией факты работают в пользу версии, согласно которой Гитлер, взяв в рот и раскусив ампулу с ядом, одновременно выстрелил в себя из пистолета, применив, таким образом, оба орудия смерти. Накануне самоубийства он отдал приказ доставить из гаража канистры с бензином для уничтожения тел – его и Евы Браун. По свидетельству очевидцев, 30 апреля после обеда Гитлер попрощался с лицами из своего ближайшего окружения и вместе с Евой Браун удалился в свои апартаменты, откуда позже раздался выстрел. Слуги с адъютантами завернули тела в солдатские одеяла, положили недалеко от входа в бункер, облили бензином и подожгли.
«В обожённой, но сохранившейся мошонке трупа обнаружено только правое яичко. По ходу пахового канала левое яичко не обнаружено», – значится в заключении комиссии, что свидетельствовало о принадлежности трупа фюреру, ведь было доподлинно известно о его крипторхизме. И всё же, как следует из заключения комиссии, «основной анатомической находкой, которая может быть использована для идентификации личности, являются челюсти с большим количеством искусственных мостиков зубов, коронок и пломб», которые полностью совпадали с рентгеновскими снимками личного дантиста.
Комиссия исследовала также и трупы Геббельса с семейством. Вывод комиссии был таков: «Явный запах горького миндаля от трупов и результаты судебно-химического исследования внутренностей с обнаружением цианистых соединений позволяют прийти комиссии к заключению, что в данном случае смерть наступила в результате отравления цианистыми соединениями».
Уже после войны, в 1951 году Николай Краевский по приглашению Николая Блохина возглавил лабораторию патоморфологии Научно-исследовательского института экспериментальной патологии и терапии рака АМН СССР, так тогда назывался наш Онкоцентр. Лаборатория переросла в большую патологоанатомическую службу, которая играла и играет без преувеличения основополагающую роль в лечении наших пациентов – ведь в основу постановки диагноза и назначаемой терапии ложатся гистологические заключения наших патологоанатомов.
В профессиональной жизни д.м.н., профессора, академика АМН СССР Николая Краевского было немало ярких эпизодов – к примеру, он вскрывал тело Сталина и готовил патологоанатомическое заключение о смерти вождя народов, работал над бальзамированием тел Ленина и Хо Ши Мина. Воспитал плеяду блестящих специалистов-патологоанатомов.
О своём учителе говорит д.м.н., профессор, сотрудник патологоанатомического отделения Наталия Пробатова: «Николай Александрович был научным руководителем моей докторской, а по сути, моим небиологическим отцом. Профессионал экстра-класса, человек мудрый, он был прежде всего великолепным психологом. Мы все, работавшие с ним бок о бок, вытащили счастливый билет. Потому что он сумел создать такой коллектив, в котором нам было по-настоящему интересно всем вместе. При том, что он занимал высокий пост, никогда не был членом КПСС, что по тем временам было нонсенсом. Настоящий интеллигент, немногословный и сдержанный. Наверное, эти качества и помогли ему выжить в Советском Союзе. Он и Давыдовский придерживались того мнения, что не каждый человек может быть научным сотрудником и потому давали своим аспирантам и докторантам полную самостоятельность. Знаете, как щенков бросали в воду – выплывет, не выплывет… Они только давали тему, аспирант работал над ней абсолютно самостоятельно, доказывая своё право быть учёным. Это была настоящая школа».
Николай Краевский руководил патологоанатомической службой Онкоцентра 34 года, вплоть до своей кончины в 1985 году. Память о нём бережно хранят ученики и последователи, говорят о нём с таким теплом, будто виделись вчера. Вот какие люди закладывали нравственный и профессиональный кодекс врача Онкоцентра Блохина.
Мечтой юного потомственного дворянина было – продолжить дело отца, став врачом. Однако, несмотря на блестящие знания, препятствием поступить на медицинский факультет Московского университета стало его происхождение. И всё-таки его принимают в Ленинградский университет, из которого он уже позднее переводится в Москву. Ученик известных российских учёных-патологоанатомов Абрикосова и Давыдовского, он много и увлечённо работает, и в начале Великой Отечественной становится главным патологоанатомом 1-го Белорусского фронта. А с 1944 года – главным патологоанатомом Красной Армии.
Заслугой патологоанатома Николая Александровича становится его огромный и самоотверженный труд по вскрытию и изучению причин гибели бойцов Красной Армии прямо на полях боёв. 8 мая 1945 года главный патологоанатом Красной Армии, подполковник медицинской службы Краевский в составе специальной комиссии, проводит идентификацию обгоревшего трупа Адольфа Гитлера.
Вот фрагменты заключения комиссии: «Крышка черепа частично отсутствует, сохранились части затылочной кости, левой височной, нижняя часть скуловых и носовых костей, а также верхняя и нижняя челюсти. < … > Во рту обнаружены кусочки стекла, составляющие часть стенок и дна тонкостенной ампулы».
Установленные комиссией факты работают в пользу версии, согласно которой Гитлер, взяв в рот и раскусив ампулу с ядом, одновременно выстрелил в себя из пистолета, применив, таким образом, оба орудия смерти. Накануне самоубийства он отдал приказ доставить из гаража канистры с бензином для уничтожения тел – его и Евы Браун. По свидетельству очевидцев, 30 апреля после обеда Гитлер попрощался с лицами из своего ближайшего окружения и вместе с Евой Браун удалился в свои апартаменты, откуда позже раздался выстрел. Слуги с адъютантами завернули тела в солдатские одеяла, положили недалеко от входа в бункер, облили бензином и подожгли.
«В обожённой, но сохранившейся мошонке трупа обнаружено только правое яичко. По ходу пахового канала левое яичко не обнаружено», – значится в заключении комиссии, что свидетельствовало о принадлежности трупа фюреру, ведь было доподлинно известно о его крипторхизме. И всё же, как следует из заключения комиссии, «основной анатомической находкой, которая может быть использована для идентификации личности, являются челюсти с большим количеством искусственных мостиков зубов, коронок и пломб», которые полностью совпадали с рентгеновскими снимками личного дантиста.
Комиссия исследовала также и трупы Геббельса с семейством. Вывод комиссии был таков: «Явный запах горького миндаля от трупов и результаты судебно-химического исследования внутренностей с обнаружением цианистых соединений позволяют прийти комиссии к заключению, что в данном случае смерть наступила в результате отравления цианистыми соединениями».
Уже после войны, в 1951 году Николай Краевский по приглашению Николая Блохина возглавил лабораторию патоморфологии Научно-исследовательского института экспериментальной патологии и терапии рака АМН СССР, так тогда назывался наш Онкоцентр. Лаборатория переросла в большую патологоанатомическую службу, которая играла и играет без преувеличения основополагающую роль в лечении наших пациентов – ведь в основу постановки диагноза и назначаемой терапии ложатся гистологические заключения наших патологоанатомов.
В профессиональной жизни д.м.н., профессора, академика АМН СССР Николая Краевского было немало ярких эпизодов – к примеру, он вскрывал тело Сталина и готовил патологоанатомическое заключение о смерти вождя народов, работал над бальзамированием тел Ленина и Хо Ши Мина. Воспитал плеяду блестящих специалистов-патологоанатомов.
О своём учителе говорит д.м.н., профессор, сотрудник патологоанатомического отделения Наталия Пробатова: «Николай Александрович был научным руководителем моей докторской, а по сути, моим небиологическим отцом. Профессионал экстра-класса, человек мудрый, он был прежде всего великолепным психологом. Мы все, работавшие с ним бок о бок, вытащили счастливый билет. Потому что он сумел создать такой коллектив, в котором нам было по-настоящему интересно всем вместе. При том, что он занимал высокий пост, никогда не был членом КПСС, что по тем временам было нонсенсом. Настоящий интеллигент, немногословный и сдержанный. Наверное, эти качества и помогли ему выжить в Советском Союзе. Он и Давыдовский придерживались того мнения, что не каждый человек может быть научным сотрудником и потому давали своим аспирантам и докторантам полную самостоятельность. Знаете, как щенков бросали в воду – выплывет, не выплывет… Они только давали тему, аспирант работал над ней абсолютно самостоятельно, доказывая своё право быть учёным. Это была настоящая школа».
Николай Краевский руководил патологоанатомической службой Онкоцентра 34 года, вплоть до своей кончины в 1985 году. Память о нём бережно хранят ученики и последователи, говорят о нём с таким теплом, будто виделись вчера. Вот какие люди закладывали нравственный и профессиональный кодекс врача Онкоцентра Блохина.