В марте 2021 года 61-летний жительнице подмосковного Ступино Наталье Гуськовой поставили диагноз «рак слизистой оболочки щеки». – Жевала на одну сторону, потому что с другой стороны зубы расшатались, всё некогда было ими заняться – рассказывает женщина, – и эту щёку я постоянно прикусывала. Образовалась ранка. По совету стоматолога полоскала ромашкой, мазала облепиховым маслом. А уж потом сделали биопсию и сказали про рак. Из районного онкодиспансера отправили в Блохина.
– На приёме доктор описал ход операции – нужно будет удалять фрагменты челюсти, я тут же в слёзы, – вспоминает пациентка. – В июне у внучки свадьба, я так хотела увидеть её в фате! Вообще, у меня четверо внуков, но эта старшая и самая любимая. А вдруг я вообще не выживу после операции? И не побываю на свадьбе. А если выживу, что будет с лицом? Как я буду выглядеть на свадьбе? И вообще – может быть, всё ещё само собой рассосётся?
На свадьбе внучки Наталья Алексеевна погуляла от души – была, по её словам, абсолютно счастлива и обо всём плохом просто забыла. Вот только не рассосалось. Наоборот – опухоль значительно увеличилась. От страха она будто впала в оцепенение. На приём в научно-консультативное отделение пришла только в сентябре.
– Пациентка обратилась с уже довольно распространённым процессом, с 3-й стадией рака слизистой оболочки щеки, – говорит заведующий хирургическим отделением опухолей головы и шеи Онкоцентра, д.м.н. Михаил Кропотов. – Процесс локализован в переднем отделе щеки. Была поражена часть губы, опухоль переходила на альвеолярный отросток нижней челюсти, верхняя не пострадала, сустав на месте. На первом этапе больным с этим диагнозом мы всегда выполняем хирургическое лечение и в последующем лучевую или химиолучевую терапию
– Возраст пациентки и её сопутствующие патологии могли повлиять на выбор нашего метода реконструкции, – комментирует реконструктивный хирург отделения опухолей головы и шеи, к.м.н. Оксана Саприна. – Ведь можно восстанавливать челюсть, а можно не восстанавливать. Пациенты просто хотят жить, не задумываются о реконструкции и не ориентируются в существующих на сегодня различных методах. Однако, всё зависит от того, как преподнести их пациенту и как расставить акценты. Мы сторонники восстановления непрерывности дуги нижней челюсти. У этой пациентки было много рисков, и мы сами задумывались – а нужна ли ей настоящая, сложная реконструкция? Или же сделать попроще? Но с учётом того, что сама пациентка изъявила желание и готова была на продолжительную операцию и возможные осложнения, мы приняли решение о реконструкции слизистой оболочки тканей щеки и нижней челюсти.
На подготовительном этапе к реконструктивной операции хирурги отделения опухолей головы и шеи совместно с биоинженерами выполняют компьютерное моделирование по снимкам челюсти пациента. В полном соответствии с формой и размерами челюсти изготавливаются компьютерные модели для резекционных, позиционных шаблонов, при помощи которых хирурги миллиметр в миллиметр сделают разрезы в нужных местах под нужным углом. А также индивидуальные пластины по форме оригинальной дуги челюсти пациента. Пока одна бригада во время операции удаляет поражённые опухолью мягкие ткани и кости, другая забирает кровоснабжаемый лоскут с ноги, которым будет замещён дефект на слизистой щеки, а также малоберцовую кость.
Надрезы на удалённой из ноги малоберцовой кости, сделанные по заранее смоделированным шаблонам, позволят в точности, безошибочно воспроизвести челюсть пациентки. После удаления опухоли и близлежащих тканей кость с кожей и мышцей переносится в зону дефекта, где фиксируется на пластину по индивидуальной форме челюстной дуги и крепится при помощи специальных крошечных винтиков. На шее под микроскопом сшиваются артерии и вены, которые будут питать лоскут и надкостницу, чтобы трансплантированный костный фрагмент был «живым». Крайне сложная процедура забора мягких и костных тканей, моделирования трансплантата, возобновления кровотока в трансплантируемых тканях требует слаженной, отточенной в каждом движении работы всей бригады.
Губа Натальи Алексеевны имела опухолевые поражения внутри, хирурги смогли удалить их так, чтобы эстетически лицо женщины не пострадало. Части зубов на удалённом фрагменте челюсти пришлось лишиться, но со временем зубной ряд можно восстановить при помощи имплантов.
– Несмотря на сложность, сейчас эти операции поставлены на поток, – говорит Оксана Саприна, мы выполняем их еженедельно две с костными трансплантатами, с мягкотканными – три. Пациенты через десять дней реабилитируются – мы удаляем носо-пищеводный зонд, они могут питаться через рот, без зонда, дыхание через естественные пути. Течение послеоперационного периода определяется качеством выполненного хирургического вмешательства. Если лоскут прижился и хорошо подшит к окружающим здоровым тканям, соответственно, вероятность осложнений минимальна. Наша пациентка преодолела этот этап благополучно, патоморфологи дали гистологическое заключение удалённого материала – операция прошла радикально, в краях резекций опухолевых клеток не обнаружено. Она получит лучевую терапию, у неё хорошие шансы на длительный безрецидивный период, и мы надеемся, что всё у неё будет хорошо, уверены в этом.
Наталья Алексеевна прихорашивается перед зеркалом. Через две недели после операции ещё сохраняется отёк правой части лица. Но она уже припудрилась, подкрасила ресницы и привела в порядок причёску – благо, в Онкоцентре есть парикмахерская. – Хочу прийти домой красивая, – не может сдержать улыбки женщина. – Муж ждёт. Мы прожили вместе целую жизнь, но любим друг друга так, будто вчера поженились. Плачет всё время, скучает по мне: «Когда же я смогу тебя обнять, моя Наталка!».
– Я вдруг поняла, что значит – просто иметь возможность разговаривать, – признаётся Наталья Гуськова, – какое это счастье! Когда в первые дни после операции дочка за мной ухаживала, я целую тетрадку исписала, говорить-то не могла. Вот думаю – сохранить на память? А зачем она мне, такая память, выброшу я её. Впереди ещё много хороших дней, весна скоро, переедем с мужем на дачу – он пчёлами занимается, я – цветами. Жду, не дождусь!
