«О том, что у меня холангит, узнал в 33 года – резко похудел до 55 кг, все тело стало желтым – был похож на лимон…, – рассказывает Максим, пациент отделения колопроктологии НМИЦ Блохина. – Спать было просто невозможно – руки, ноги зудели – даже кипятком их ошпаривал, чтобы хоть как-то это прекратить. Беготня по обследованиям заняла где-то полгода. Сначала, думали, что у меня гепатит С, но потом оказалось – склерозирующий холангит. Спустя время мне пересадили печень. А потом обнаружили рак».
Сейчас Максиму 42 года, у него большая семья – жена, трое детей. Максим работал руководителем складских комплексов, работа – тяжелая, физическая. Образ жизни Максим всегда вел здоровый – никакого алкоголя и никотина. Привычный уклад изменился в 2017-ом году, когда нашему герою диагностировали аутоиммунное заболевание – склерозирующий холангит.
«Наш пациент находится под длительным наблюдением наших коллег-трансплантологов, – комментирует Хасан Джумабаев, к.м.н., врач-онколог отделения колопроктологии Онкоцентра Блохина. – Познакомиться с медициной его заставило аутоиммунное заболевание – первичный склерозирующий холангит, проявляющийся рубцовым поражением печени, которое со временем приводит к ее циррозу. Единственный вариант лечения – трансплантации печени, которую выполнили пациенту в НМИЦ трансплантологии и искусственных органов им. ак. В.И. Шумакова. После трансплантации органов пациенты вынуждены всю жизнь принимать иммуносупрессивную терапию – лекарственные препараты, цель которых – сделать так, чтобы организм не отторгал донорскую печень».
Несмотря на плохое самочувствие из-за холангита Максим продолжал работать, кормить свою семью – постоянно приходилось «промывать» организм, чтобы как-то держаться на ногах. Наконец спустя несколько месяцев Максиму сообщили – донора печени нашли, пора на операцию.
«Мне пересадили печень в ночь с 11 на 12 февраля 2019 года, – продолжает Максим. – Страх в ожидании был – ведь я понимал, что меня сейчас либо спасут, либо… Меня оперировали 10 часов. В организме было много жидкости – я был отекший, хоть вес и уменьшался. Но, несмотря на это, я старался двигаться – знаю, что многие, узнав о холангите, просто ложились на кровать и все – отекали целиком, были обездвижены. Но я не давал себе расслабиться. Несмотря на боль у меня хватило сил все это пережить. Тогда же у меня обнаружили язвенный колит, но я сумел вывести его в ремиссию. Два года я пробыл дома – после трансплантации печени мне нельзя было иметь никакой физической нагрузки. Признаю, эти посиделки дома просто сводили с ума, я пытался что-то делать по работе – но после пересадки печени организм просто не способен ни на что. Прошло время, я снова устроился на работу. Все наладилось».
Второе заболевание у Максима – язвенный колит, тоже аутоиммунное, относящееся к доброкачественным воспалительным заболеваниям кишки. Воспалительный процесс может локализоваться только в прямой кишке, в прямой и сигмовидной, но у Максима было тотальное поражение всей кишки. Об этом заболевании он узнал одномоментно с холангитом – оба заболевания зачастую встречаются вместе.
В октября 2023 Максим почувствовал, что с животом что-то не так – боли и частые походы в туалет побудили его пройти обследования – вдруг что-то не так с трансплантированной печенью? Но с ней все было в порядке – врачи обнаружили в толстой кишке опухоль.
«Вероятность того, что 4 года на фоне медикаментозно подавленного иммунитета, возможная предрасположенность к раку толстой кишки и воспалительным заболеваниям кишечника привели к развитию онкологического процесса, действительно высока, – объясняет Хасан Эркинович. – У каждого человека есть факторы риска – в современном мире их довольно много, но накопления нескольких, конечно же, этот шанс увеличивает».
«Я сразу начал действовать, – говорит наш герой. – Прекрасно знал, что из-за моей печени иммунитет посажен – нельзя медлить, надо решать. Взял отпуск на неделю и прошел все обследования. Мои трансплантологи в Шумакова порекомендовали мне обратиться в центр Блохина – да я и сам знаком с теми, кто лечился там. Мне сразу сказали, что врачи обеих больниц будут на связи по телемосту – это меня успокоило, ведь опухоль нашли прямо около новой печени!»
«Опухоль располагалась в правой половине толстой кишки – локализация называется «печеночный угол» – это та зона, где толстая кишка прилежит к печени, – комментирует Заман Мамедли, заведующий отделением колопроктологии НМИЦ Блохина, врач-онколог, д.м.н., доцент. – Новообразование располагалось именно там, где работали до нас хирурги-трансплантологи. Главная техническая сложность хирургического вмешательства заключалась в том, что нам пришлось работать возле пересаженной печени и важных структур, связанных с ней – артерией, веной и желчными протоками, размер которых не превышает 4-5 мм! Любое повреждение этих структур привело бы к тому, что печень просто перестала бы функционировать – права даже на малейшую ошибку не было».
Операция, предстоящая Максиму, для хирургов отделения колопроктологии уже стала рутинной – в день врачи выполняют 2-3 таких вмешательства. Но случай нашего героя осложняет измененная анатомия. В Онкоцентре Блохина довольно большой опыт ведения пациентов с трансплантированными органами – каждым занимается мультидисциплинарная и мультицентровая команда, состоящая из врачей разных профилей и даже клиник. По поводу Максима онкологи НМИЦ Блохина всегда были на связи с трансплантологами НМИЦ Шумакова, в том числе и для поддержания в его организме правильной концентрации иммунодепрессантов.
«Перед операцией мы сделали пациенту колоноскопию – вся слизистая толстой кишке была в язвах из-за колита – его второго аутоиммунного заболевания, – продолжает Заман Заурович. – Для того, чтобы нивелировать воспалительный процесс, врачи назначили Максиму небольшой курс гормональных препаратов – состояние слизистой улучшилось. Любое вмешательство на каком-то этапе приводит к вмешательству на следующем – как в фильме, когда бабочка махнула крылом на одном конце планеты, а на другом началась землетрясение. Гормоны в теории могут привести к язвам желудка и замедлить заживление после операции, но без них не справиться с воспалением слизистой кишечника, поэтому очень важно найти баланс и не переусердствовать».
«В этот раз страх перед операцией был сильнее – я не представлял, что может случиться, только понимал, что риски есть, – делится Максим. – Да и как будет себя вести новый орган, меня тоже волновало. Вдруг начнется отторжение? Нужно ли мне будет лечиться дальше или после операции я буду здоров? Ведь пересадка органа обязывает пить препараты, которые являются противопоказанием для иммунотерапии, да и некоторых видов «химии». Еще с той операции по поводу пересадки печени знаю, что иногда случается так, что человека уже не спасти. Доля секунды для кого-то имеет решающее значение. Когда уже привезли в операционную Онкоцентра было не по себе – там еще и холодно! А ты лежишь под этой тонкой простыней…Пришли врачи, а дальше ничего не помню».
Операция завершилась успешно – хирургам удалось радикально удалить опухоль и сформировать межкишечное соустье между тонкой кишкой и оставшимися левыми отделами толстой кишки – Максим не будет пожизненно ходить с колостомой. Спустя несколько дней пришли результаты послеоперационного гистологического исследования – 2-ая стадия. Дальнейшее лекарственное лечение Максиму не понадобится.
«Наш подход заключается в командной работе врачей разных специальностей – вместе у нас получилось помочь пациенту, – резюмирует Заман Мамедли. – Мы знаем анатомию человека, которого создал Бог, но о том, какой она стала уже после работы хирургов, а там более трансплантологов, знать заранее на 100% невозможно – окончательная картина предстает перед нами только уже во время операции. Но у нас все получилось – пациента мы выписали на 8-ые сутки после операции».
«Очнулся уже в палате – сразу пришли Хасан Эркинович и Заман Заурович. Это дорогого стоит – не всякий заведующий придет тебя проверить после операции, – с улыбкой говорит Максим. – Дня три в себя приходил – боли были, но сейчас чувствую себя отлично! С меня быстро сняли все «обмундирование» – дренажи всякие. Завтра уже поеду домой! Рад, что попались хорошие врачи, медсестры… Им есть дело до того, как чувствует себя их пациент, они искренне хотят помочь. И знаете, когда ты мог умереть, а тебя спасли – ценить жизнь начинаешь сильнее. Я буду жить дальше – поднимать своих детей».
