«Хочу стать доктором, чтобы видеть, как выздоравливают дети»

«Меня зовут Катя, мне 11 лет. Я люблю все, что связано с творчеством: плести из бисера, раскрашивать картинки по номерам, выкладывать алмазную мозаику, собирать пазлы, а еще играть в куклы и читать книжки. Особенно мне нравится изучать какие-то научные факты, например, о природе или организме человека. Я учусь в школе, но пока дистанционно, заканчиваю пятый класс. Думаю о том, чтобы стать доктором. Сейчас лечусь в Онкоцентре Блохина.

У меня прекрасная большая семья: мама с папой, старшая сестра, младший брат и я. Когда из-за болезни меня увезли от семьи, было тяжело – надо было лечиться, а я очень боялась больниц. Вообще болезнь началась с того, что я сильно похудела, потом появились боли в боку. Как-то раз утром боль стала такой сильной, что мы с мамой поехали к врачу. Врач сказал, что это либо каловый камень, либо что-то серьезнее. Потом я сделала УЗИ, и нам дали направление в Краснодар. Там меня обследовали и рекомендовали ехать на лечение в Москву.

Мне, конечно, не сказали, что у меня опухоль, и назвали это просто «плохой клеткой». После того, как я приехала в Блохина, у меня взяли биопсию. Пока мы ждали результатов, мама объяснила, что у меня опухоль. Я вообще не знала, что опухоль и рак это одно и то же. Когда мы получили результаты, оказалось, что у меня нейробластома. Мы думали, что, возможно, это могла быть саркома мягких тканей – было очень похоже. Костный мозг оказался чистый, были метастазы в костях и лимфоузлах.

Друзья мне писали и звонили, переживали, особенно первые месяцы, желали скорейшего выздоровления. Здесь я тоже нашла новых друзей. Иногда мы делаем бумажные самолетики. А бывает так, что все девочки сидят по палатам, и тогда мы с мальчишками играем в машинки.

Во время лечения мне было интересно узнать больше о своем состоянии, и я слушала разговоры мамы с врачом и с родителями других пациентов. А когда я пришла на химиотерапию, решила рассмотреть на полочках разные книжки и нашла одну про нейробластому. Правда, это было пособие для родителей, но я хотела разобраться в теме – узнала, как устроен порт, откуда берутся нейробластомы и многое другое. Чем больше я знаю, тем мне спокойнее, хотя есть моменты, о которых я бы лучше не знала, например, как устроен зонд… Теперь я его очень боюсь, а вот все остальное мне даже интересно, например, как проводятся операции. Перед тем как меня положили в больницу, я ходила на ВДНХ, и там я попробовала себя в роли врача: нужно было на симуляторе убрать с печени желчный пузырь через прокол, и у меня получилось! Думаю, что я точно стану врачом.

В Блохина я лечусь один год. То у меня высокодозная химия, то операция, то «лучи»... Съездить домой я смогла только после первого курса иммунотерапии. Дома все так радовались, некоторые даже плакали от счастья! Все были очень добрые, играли со мной. Но они все выросли, а я осталась такая же и по сравнению с ними я теперь маленькая. Дома я была две с половиной недели. Сейчас я прохожу второй блок иммунотерапии. Я уже очень жду, когда снова поеду домой.

Во время химиотерапии мне вообще не хотелось ничего делать, только иногда я выходила в игровую. А если это была высокодозная химия, то в первые дни, когда еще были силы, я рисовала и складывала пазлы. А потом, когда становилось совсем плохо, я лежала на кровати, смотрела мультики, и меня просто кормили через зонд.

На «лучи» я ездила около месяца. Просыпалась, одевалась, завтракала, если успевала, и проходила процедуру. После этого мы с мамой заходили в кафе, а потом возвращались домой. Вечером мы могли выйти лепить снежки или просто погулять в парке.

На иммунотерапии я пока в больнице, в перерывах езжу домой. Иммунотерапия, если сравнивать с химиотерапией, переносится намного легче. На химиотерапии меня может и тошнить, и рвать, есть слабость и усталость. А на иммунотерапии я практически ничего не чувствую. Мне просто подсоединяют лекарство, первые дни я хожу со стойкой (с капельницей), а потом врач говорит, когда ее можно отключать.

Мой любимый лечащий врач – Алена Германовна Галанскова. Она очень добрая, любящая и внимательная. Я всегда могу спросить у нее все, что меня интересует и получить ответ. Если я чувствую себя плохо, то она всегда подберет нужное лекарство, от которого мне становится легче. Я хочу стать доктором, чтобы видеть, как выздоравливают дети, какие они счастливые.Хочу, чтобы у них был доктор, который их понимает, и, чтобы зная, что я тоже через это прошла, они чувствовали поддержку. Если у меня будет возможность, я стану химиотерапевтом!»

Светлана, мама Кати: «Когда нам сказали, что у нашей доченьки опухоль, мы сначала не поверили, думали что это ошибка. Но после всех обследований диагноз подтвердился. Мы поехали в Москву в Онкоцентр Блохина и после дополнительных обследований, Кате поставили точный диагноз – нейробластома забрюшинного пространства 4 стадия, с метастазами в кости и в лимфоузлы, высокая группа риска. На лечение мы попали в отделение химиотерапии №1 – это лучшее отделение. В нем работают врачи – профессионалы своего дела. Я каждый день благодарю Бога за то, что мы попали к самым лучшим специалистам!

Наш лечащий врач Алена Германовна Галанскова – это чуткий, отзывчивый человек и очень хороший специалист. Она всегда уделить внимание и ответит на все интересующие вопросы по лечению. С Божьей помощью команда врачей под руководством заведующей отделением Мариной Владимировной Рубанской каждый день творит чудеса. Мы не исключение. Катенька прошла очень сложное и долгое лечение. Благодаря слаженным действиям врачей и успешно проведенной операции под руководством Полада Акшиновича Керимова моя доченька сейчас себя чувствует хорошо. Мы проходим завершающий этап лечения. Я благодарна все за Катю! За ее улыбку, светящиеся глаза и стремление жить. Пусть Бог благословит всех и даст здоровья, сил и новых успехов в работе».

Амина Сулейманова, cтарший научный сотрудник отделения химиотерапии опухолей торакоабдоминальной локализации Детского института Блохина, врач-детский онколог:
«Катюшка поступила к нам чуть больше года назад с подозрением на злокачественное новообразование брюшной полости. После обследований мы подтвердили эти подозрения и выявили нейробластому 4 стадии – опухолевый процесс с массивным распространением, включая забрюшинное пространство и кости скелета.

Мы начали проводить Кате терапию согласно рекомендациям протокола, используемого именно для лечения детей с диагнозом «нейробластома». А для того, чтобы повысить его эффективность, мы приняли решение о проведении комбинированной химиоиммунотерапии – что является одним из новейших подходов в лечении метастатической нейробластомы. Такой подход позволил нам добиться лучших результатов: опухоль значительно сократилась, а костные метастазы практически исчезли.

За год Катя прошла блоки химиоиммуннотерапии, высокодозное лекарственное лечение с трансплантацией стволовых клеток, а также курс лучевой терапии.

Сейчас Катя находится на этапе завершающей терапии, которая поможет закрепить тот результат, которого мы уже добились – получает иммунотерапию. В перерывах между курсами иммунотерапии Катя уезжает домой, чтобы пообщаться с родными и друзьями, а потом вновь возвращается к нам. Всего Катя получит 5 курсов такого лечения – 3 из них уже позади, далее – большое контрольное обследования, а затем – еще 2 курса. Мы с коллегами очень надеемся, что у Катюшки все будет хорошо – мы в это верим!»