Борис Долгушин: «Появляются новые вещи, открывающие такие пласты информации, которые сразу сложно даже осмыслить»
6 марта 2020
Исполняется 7 лет отделению ПЭТ – Позитронной Эмиссионной Томографии.
За это время в его стенах прошли исследования 50 000 пациентов, синтезировано 7 радиофармпрепаратов.
Силами сотрудников отделения ПЭТ проведено 7 международных научно-практических конференций, школы и курсы для региональных коллег, готовится к изданию национальное руководство для специалистов этого профиля. За этими сухими фактами стоит огромный труд коллектива, без преувеличения – передового отряда отечественной ядерной медицины. О научном потенциале отделения ПЭТ мы говорим с заведующим отделением, д.м.н., профессором РАН Михаилом Долгушиным.
– Современную онкологическую клинику уже невозможно представить без ПЭТ/КТ. А ведь эта технология сравнительно недавно стала механизмом в руках онкологов.
– Это не совсем так, технология возникла довольно давно, более 30 лет назад. Изучение процессов метаболизма in vivo с помощью радиоизотопов первоначально развивалась в трёх направлениях – в онкологии, кардиологии и неврологии. Но, оказалось, что 18F-фтордезоксиглюкоза или «молекула 20-го века», как её ещё называют, очень хорошо работает именно при онкологических заболеваниях. И на сегодня более 90% всех ПЭТ/КТ исследований проводится именно в онкологии. Известно, что после проведения ПЭТ/КТ-исследования, будь то первичная диагностика или контроль уже назначенного лечения, каждому третьему пациенту может быть скорректирована тактика лечения.
– ПЭТ-сканер безошибочно определяет метастазы?
– Да, в силу того, что исследование изначально нацелено на оценку процессов в рамках «всего тела» – оценка диссеминации онкологического заболевания при ПЭТ/КТ сканировании является основной задачей. Бывает даже, что находим еще одно онкологическое заболевание – так называемый второй (синхронный) рак, который может мимикрировать под одно общее заболевание. При помощи ПЭТ проявляется истинная картина, которая обязательно требует гистологического подтверждения.
– Но методика далеко не универсальна и работает только при условии тщательного подбора радиофармпрепаратов.
– ПЭТ/КТ не является обязательной к применению технологией или панацеей во всех случаях. Подбор радиофармпрепаратов имеет здесь основополагающее значение. Пациентам с нейроэндокринными опухолями, к примеру, ПЭТ/КТ нужно проводить с тем радиофармпрепаратом, который оценивает активность соматостатиновых рецепторов, и 18F-ФДГ, может не сработать. Вообще, мы надеемся, что со временем, под конкретный онкопроцесс можно будет подобрать оригинальный радиофармпрепарат с точки зрения генетики или каких-то других особенностей опухоли, то есть с точки зрения уникальности и индивидуальных особенностей конкретного пациента. Это будут «супертаргетные» диагностические и лекарственные радиофармпрепараты, созданные на основе знания гистологических, морфологических, генетических особенностей опухоли.
– Можно сказать, это и есть цель вашего научного коллектива?
– Это тот путь, которым нам предстоит идти. Сегодня мы используем препараты широкого спектра, они не являются специфичными к определённым нозологическим формам. Но есть заболевания, при которых применение ПЭТ/КТ с 18F-ФДГ уже сегодня считается золотым стандартом как в диагностике, так и в оценке лечения. Например, лимфомы, где ПЭТ/КТ с 18F-ФДГ является обязательным методом диагностики на первичном этапе, но куда более значимой здесь является оценка ответа на лечение. В результате корректируется терапия, и, соответственно, результаты лечения улучшаются.
– У вас работают лучшие специалисты страны в области ядерной медицины.
– За эти годы был создан уникальный коллектив. Прежде всего, это наши радиохимики и медицинские физики. С развитием гибридных технологий появляются «гибридные» врачи. Врачи-радиологи, занимающиеся позитронно-эмиссионной томографией, и врачи-рентгенологи – специалисты в области компьютерной томографии, рентгенологии и МРТ. Они должны знать и уметь всё. Квалификация медицинских сестер, на которых лежит огромный груз ответственности за адекватное сопровождение пациента перед и вовремя радиоизотопного исследования, играет огромную роль. К примеру, неправильное положение пациента во время «релаксации» – периода распределения РФЛП – может повлиять на диагноз, и, как следствие, выбор лечения.
– В чем вы видите основу работы в отделении?
Нарабатывается опыт, развиваются новые дифференцированные подходы к диагностике. Идёт напряжённая научная работа, поиск новых радиофармпрепаратов. Весь коллектив – 40 человек, радиохимики, медфизики врачи, и медсёстры, каждый на своём месте делает уникальную работу, без которой не состоится общее дело. Каждый понимает, что работает с радиацией – это большая ответственность. Любой отход от технологии может привести к срыву диагностической процедуры. У нас работают настоящие суперпрофессионалы.
– Готовится к сдаче новый радиологический корпус Онкоцентра. Вы связываете с этим событием большие перспективы?
– Мы получим мощности в 5-6 больше, чем те, что имеем сегодня. Значительно возрастёт численность специалистов, вступит в строй новейшее, самое передовое оборудование. К нашим двум аппаратам ПЭТ/КТ добавятся ещё три. Добавится ещё 2 циклотрона для наработки изотопов. Это позволит делать одновременно и «долгонарабатываемые» радиоизотопы – прежде всего твердотельные, и одновременно проводить рутинные исследования с той же «глюкозой», не меняя график и сменность работы. Т.е. научная составляющая, уникальные исследования будут идти параллельно с текущей работой. Можно с уверенностью сказать, что после запуска в строй нашего нового корпуса это будет крупнейший в стране радиологический комплекс, и, естественно, тут планируется формирование центров компетенции различных направлений. В несколько раз увеличится и штат сотрудников.
– Это будут и новые технологии?
– Потенциал технологий, которые заложены в этом корпусе, даже нам известен не полностью. К примеру, твёрдотельные мишени – в России эта технология встречается в единичных лабораториях, то есть это новое для всех нас направление, которое вскроет целый пласт исследований, результаты которых оценим мы с вами в скором времени.
– Пояснить суть этой технологии на пальцах, конечно, не просто. Но попробуйте, чтобы стало понятно не врачам.
– Для получения радиоактивных веществ, которые будут претерпевать распад и излучать гамма-кванты, регистрируемые в диагностических целях, есть разные вариации. При циклотронном методе наработки используются жидкостные, газовые и твёрдотельные мишени. Что значит твёрдотельные? На некую металлическую подложку наносится определённый химический элемент, он облучается на циклотроне и претерпевает трансформацию. При этом он превращается в другой элемент, и переносится не в жидкости, как мы сейчас это делаем с фтором, а на твердом носителе – «таблетке-шайбе». И этот перенос происходит в специальных защитных каналах по пневмопочте в радиохимическую лабораторию, где потом с этим радиоизотопом начинаются радиохимические превращения. Радиоизотоп вступает в химическую реакцию с другими реагентами, и получается уже радиофармлекарственный препарат. Это действительно совершенно новая технология, расширяющая наши возможности мечения большого спектра молекул.
– Как стремительно развивается научный прогресс, а ведь ПЭТ появилась каких-то 30 лет назад!
– Технологии развиваются не семимильными, а двадцатимильными шагами. В принципе, сейчас вся индустрия ядерной медицины, можно сказать, находится в стадии активного развития. Те новые вещи, которые появляются, открывают пласты информации, которые сразу сложно даже осмыслить. К примеру, те же твердотельные мишени открывают колоссальный пласт новых диагностических возможностей. В мире технологии такого уровня встречаются очень редко – они доступны лишь нескольким крупнейшим институтам. И это только часть инструментов, которые мы получим в новом радиологическом корпусе, который планируется открыть в этом году.
За это время в его стенах прошли исследования 50 000 пациентов, синтезировано 7 радиофармпрепаратов.
Силами сотрудников отделения ПЭТ проведено 7 международных научно-практических конференций, школы и курсы для региональных коллег, готовится к изданию национальное руководство для специалистов этого профиля. За этими сухими фактами стоит огромный труд коллектива, без преувеличения – передового отряда отечественной ядерной медицины. О научном потенциале отделения ПЭТ мы говорим с заведующим отделением, д.м.н., профессором РАН Михаилом Долгушиным.
– Современную онкологическую клинику уже невозможно представить без ПЭТ/КТ. А ведь эта технология сравнительно недавно стала механизмом в руках онкологов.
– Это не совсем так, технология возникла довольно давно, более 30 лет назад. Изучение процессов метаболизма in vivo с помощью радиоизотопов первоначально развивалась в трёх направлениях – в онкологии, кардиологии и неврологии. Но, оказалось, что 18F-фтордезоксиглюкоза или «молекула 20-го века», как её ещё называют, очень хорошо работает именно при онкологических заболеваниях. И на сегодня более 90% всех ПЭТ/КТ исследований проводится именно в онкологии. Известно, что после проведения ПЭТ/КТ-исследования, будь то первичная диагностика или контроль уже назначенного лечения, каждому третьему пациенту может быть скорректирована тактика лечения.
– ПЭТ-сканер безошибочно определяет метастазы?
– Да, в силу того, что исследование изначально нацелено на оценку процессов в рамках «всего тела» – оценка диссеминации онкологического заболевания при ПЭТ/КТ сканировании является основной задачей. Бывает даже, что находим еще одно онкологическое заболевание – так называемый второй (синхронный) рак, который может мимикрировать под одно общее заболевание. При помощи ПЭТ проявляется истинная картина, которая обязательно требует гистологического подтверждения.
– Но методика далеко не универсальна и работает только при условии тщательного подбора радиофармпрепаратов.
– ПЭТ/КТ не является обязательной к применению технологией или панацеей во всех случаях. Подбор радиофармпрепаратов имеет здесь основополагающее значение. Пациентам с нейроэндокринными опухолями, к примеру, ПЭТ/КТ нужно проводить с тем радиофармпрепаратом, который оценивает активность соматостатиновых рецепторов, и 18F-ФДГ, может не сработать. Вообще, мы надеемся, что со временем, под конкретный онкопроцесс можно будет подобрать оригинальный радиофармпрепарат с точки зрения генетики или каких-то других особенностей опухоли, то есть с точки зрения уникальности и индивидуальных особенностей конкретного пациента. Это будут «супертаргетные» диагностические и лекарственные радиофармпрепараты, созданные на основе знания гистологических, морфологических, генетических особенностей опухоли.
– Можно сказать, это и есть цель вашего научного коллектива?
– Это тот путь, которым нам предстоит идти. Сегодня мы используем препараты широкого спектра, они не являются специфичными к определённым нозологическим формам. Но есть заболевания, при которых применение ПЭТ/КТ с 18F-ФДГ уже сегодня считается золотым стандартом как в диагностике, так и в оценке лечения. Например, лимфомы, где ПЭТ/КТ с 18F-ФДГ является обязательным методом диагностики на первичном этапе, но куда более значимой здесь является оценка ответа на лечение. В результате корректируется терапия, и, соответственно, результаты лечения улучшаются.
– У вас работают лучшие специалисты страны в области ядерной медицины.
– За эти годы был создан уникальный коллектив. Прежде всего, это наши радиохимики и медицинские физики. С развитием гибридных технологий появляются «гибридные» врачи. Врачи-радиологи, занимающиеся позитронно-эмиссионной томографией, и врачи-рентгенологи – специалисты в области компьютерной томографии, рентгенологии и МРТ. Они должны знать и уметь всё. Квалификация медицинских сестер, на которых лежит огромный груз ответственности за адекватное сопровождение пациента перед и вовремя радиоизотопного исследования, играет огромную роль. К примеру, неправильное положение пациента во время «релаксации» – периода распределения РФЛП – может повлиять на диагноз, и, как следствие, выбор лечения.
– В чем вы видите основу работы в отделении?
Нарабатывается опыт, развиваются новые дифференцированные подходы к диагностике. Идёт напряжённая научная работа, поиск новых радиофармпрепаратов. Весь коллектив – 40 человек, радиохимики, медфизики врачи, и медсёстры, каждый на своём месте делает уникальную работу, без которой не состоится общее дело. Каждый понимает, что работает с радиацией – это большая ответственность. Любой отход от технологии может привести к срыву диагностической процедуры. У нас работают настоящие суперпрофессионалы.
– Готовится к сдаче новый радиологический корпус Онкоцентра. Вы связываете с этим событием большие перспективы?
– Мы получим мощности в 5-6 больше, чем те, что имеем сегодня. Значительно возрастёт численность специалистов, вступит в строй новейшее, самое передовое оборудование. К нашим двум аппаратам ПЭТ/КТ добавятся ещё три. Добавится ещё 2 циклотрона для наработки изотопов. Это позволит делать одновременно и «долгонарабатываемые» радиоизотопы – прежде всего твердотельные, и одновременно проводить рутинные исследования с той же «глюкозой», не меняя график и сменность работы. Т.е. научная составляющая, уникальные исследования будут идти параллельно с текущей работой. Можно с уверенностью сказать, что после запуска в строй нашего нового корпуса это будет крупнейший в стране радиологический комплекс, и, естественно, тут планируется формирование центров компетенции различных направлений. В несколько раз увеличится и штат сотрудников.
– Это будут и новые технологии?
– Потенциал технологий, которые заложены в этом корпусе, даже нам известен не полностью. К примеру, твёрдотельные мишени – в России эта технология встречается в единичных лабораториях, то есть это новое для всех нас направление, которое вскроет целый пласт исследований, результаты которых оценим мы с вами в скором времени.
– Пояснить суть этой технологии на пальцах, конечно, не просто. Но попробуйте, чтобы стало понятно не врачам.
– Для получения радиоактивных веществ, которые будут претерпевать распад и излучать гамма-кванты, регистрируемые в диагностических целях, есть разные вариации. При циклотронном методе наработки используются жидкостные, газовые и твёрдотельные мишени. Что значит твёрдотельные? На некую металлическую подложку наносится определённый химический элемент, он облучается на циклотроне и претерпевает трансформацию. При этом он превращается в другой элемент, и переносится не в жидкости, как мы сейчас это делаем с фтором, а на твердом носителе – «таблетке-шайбе». И этот перенос происходит в специальных защитных каналах по пневмопочте в радиохимическую лабораторию, где потом с этим радиоизотопом начинаются радиохимические превращения. Радиоизотоп вступает в химическую реакцию с другими реагентами, и получается уже радиофармлекарственный препарат. Это действительно совершенно новая технология, расширяющая наши возможности мечения большого спектра молекул.
– Как стремительно развивается научный прогресс, а ведь ПЭТ появилась каких-то 30 лет назад!
– Технологии развиваются не семимильными, а двадцатимильными шагами. В принципе, сейчас вся индустрия ядерной медицины, можно сказать, находится в стадии активного развития. Те новые вещи, которые появляются, открывают пласты информации, которые сразу сложно даже осмыслить. К примеру, те же твердотельные мишени открывают колоссальный пласт новых диагностических возможностей. В мире технологии такого уровня встречаются очень редко – они доступны лишь нескольким крупнейшим институтам. И это только часть инструментов, которые мы получим в новом радиологическом корпусе, который планируется открыть в этом году.
